Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

 
Ответить в данную темуНачать новую тему
> Lunchbox 2, про уродов и детей
Roland
сообщение 1.10.2008 - 08:05

Звезда форума
******
кубок за победу в конкурсах Форума
Группа: Участник
Сообщений: 1137
Регистрация: 31.01.2007
Пользователь №: 18793


Выложил то, что успел. Остальное выложу чуть позже.


1.Снег (вместе с C@Tом)

2. Встречая девушек

Я заметил ее около трех часов. Она шла вместе с тремя другими девушками к зданию торгового центра, на ней была желтая рубашка и белые бриджи, те самые, под которыми можно увидеть трусики, хотя мне, конечно же, с моего поста, ничего видно не было. Ее волосы, как и на фотографии, были собраны в хвост и завязаны вокруг головы какой-то лентой. Выглядела она слишком сексуально, по моему мнению. Нет, я ее не осуждал, я вообще никого не осуждаю, но иногда действительно оторопь берет от этих «цыпочек».
Я поднялся на ноги, отряхнул шорты и выкинул в урну остатки моего завтрака – печенье и банку колы. Никогда не понимал, почему люди так серьезно относятся к тому, что они едят? Хотя, в принципе, куда уж мне? Кто я, собственно, такой, чтобы их судить или того хуже, осуждать? Немножко поел, немножко поработал, а психология и остальная социальщина меня никогда не привлекала. Уж слишком я пассивный для этого.
Я сбежал вниз по ступенькам и пристроился за ними. Трусики у нее были красные, но мне, в принципе, было плевать. У нее могло вообще не быть трусиков – меня бы это не остановило. Никогда не останавливало. Я ускорил шаг и, вскоре, поравнялся с ними.
- Привет. – сказал я ей. Все четверо повернули ко мне свои головки, одна засмеялась. Я встретился глазами с той, которая была мне нужна, и улыбнулся. – Куда спешим?
Она улыбнулась. Ее подруга, довольно полная «цыпочка», что-то зашептала ей на ухо.
- Ты откуда такой? – спросила меня она. В ее глазах, как любила говорить моя бабушка, «чертики плясали». Она, по всей видимости, наслаждалась этой ситуацией.
- Ты мне понравилась. – сказал я. – Ты мне сразу же очень понравилась. У тебя очень красивые волосы.
Она не выдержала и засмеялась. Ее подружки засмеялись вместе с ней. Она хохотала, широко открывая рот, ее ноги сбились с шага и она покачнулась, чуть не упав. Толстая «цыпочка» поддержала ее за локоть и она выпрямилась. Я все это время шел, засунув руки в карманы, и улыбался.
- Тебе сколько лет? – спросила меня она.
- Четырнадцать. – ответил я, и она снова засмеялась. Я знал, что она сейчас скажет.
- Да я в два раза старше тебя, мальчик! – их каблуки, всех четырех, стучали по мостовой, отбивая ритм, мои сандалии шлепали более часто и простовато, как будто я шел в ластах. Она осмотрела меня с ног до головы. – Чего ты хочешь? – еще одна не смогла сдержать смех, и они вновь все дружно рассмеялись. Они вообще часто делали что-нибудь всей компанией.
- Познакомиться. – ответил я.
- Ты знаешь, сколько мне лет? – спросила она. Я подтянул шорты.
- Ты, наверное, мне в матери годишься. – ответил я. Она даже не вздрогнула. Ну, ничего. Я еще только начал. – Меня Руслан зовут. – сказал я. – В честь дедушки.
Ее улыбка изменилась. Еще секунду ей было весело и легко, и вдруг рраз – уже неловко. Люблю такие моменты.
- Ничего у тебя не получится. Я не хочу сказать, что ты страшный или там еще чего, но я просто не знакомлюсь с теми, кто младше меня, понимаешь? Тем более, ты еще ребенок. Мне, конечно же, очень лестно, что я тебе понравилась, и мои волосы – это, конечно, спасибо – и она провела рукой по моим недавно выкрашенным в рыжий волосам, прямо как у нее – У тебя, между прочим, тоже очень красивые волосы. Девочкам, наверное, очень нравится.
- Не знаю. – сказал я. – я с ними не разговариваю.
- Почему? – она изобразила озабоченность. – По моему, самое время.
- Я ни с кем, кроме тебя не разговаривал. – сказал я.
Она вновь улыбнулась, мол, знаем-мы-таких-так-тебе-и-поверили.
- Врешь небось? – сказала она.
Я покачал головой.
- Честное-честное.
Она вздрогнула. Ну еще бы. Это она всегда так говорит.
- В общем, я сейчас иду с подругами обедать, так что, ничего у нас не получится.
- Ага. – говорю – Не получится, это уж точно.
- В смысле?
- Ничего у нас не получится – говорю – Но хоть телефончик дашь?
Она улыбнулась и покачала головой.
- Извини.
Я остановился. Они все продолжали идти, улыбаясь, вполоборота глядя на меня.
- Пока, Руслан! – крикнула она. – Спасибо за комплименты!
Я помахал ей рукой. Они еще несколько раз оборачивались и что-то мне кричали, затем перешли дорогу и скрылись в торговом центре. Сейчас они немного поболтают, а потом разойдутся кто куда.
Я подошел к ларьку и купил себе пакетик чипсов и газировки. Пристроился на скамейке, с аппетитом умял чипсы, запивая их сладкой колой, несколько раз покурил, ни о чем не думая. Доев чипсы, отряхнул колени, выкинул пакетик в урну, недопитую бутылку оставил на скамейке – может, кому и пригодится. Затем посмотрел на часы. Было уже пол первого. Я еще раз покурил, купил себе шоколадку, и вновь пристроился на скамейке, допил мной же и оставленную воду. Без пятнадцати час достал сотовый и набрал ее номер. После трех гудков она сняла трубку.
- А ведь я мог стать футболистом. – сказал я ей.
- Что? Кто это?
- Это Руслан. Ты уже поела?
Она несколько секунд помолчала. Рядом со мной, на скамейку, присел какой-то старичок.
- Кто тебе дал этот номер? – сказала она наконец.
- Ты очень, очень плохо поступила. – сказал я. – И хочешь поступить так же еще раз.
- О чем ты говоришь? Это Наташа дала тебе этот номер?
- Ты знаешь, о чем я говорю.
Она молчала. Старичок достал газету и стал читать ее, из неоткуда прилетело несколько голубей и стали ждать подачки. Я даже немного пожалел о том, что у меня ничего нет с собой.
- Лиза? – сказал я. – Ты еще здесь?
- Не знаю, что тебе надо, но я ложу трубку. – сказала она. – Не звони сюда больше, понятно?
- Понятно. – сказал я – Но все-таки подумай над этим. Ты очень плохо поступаешь.
И тут она кинула трубку. Я убрал сотовый в карман и поднялся со скамейки. Старичок подмигнул мне.
- Девушка? – спросил он.
Я кивнул, и мы рассмеялись.
Не спеша я пошел к подземному переходу, после – налево, между двух десятиэтажек. Рядом с магазином стройматериалов достал сотовый и набрал ее домашний номер.
- Если подумать, футболистом-то я никогда бы и не стал, но вот художником – это всегда пожалуйста.
- Да откуда…- Она уже была испугана.
- Подумай хорошенько, Лиза. У тебя еще есть время, ага?
Я повесил трубку, когда она стала материться. Прошел сквозь арку, перешел дорогу и зашел в подъезд. В подъезде немного постоял, выкурил две сигареты, переоделся в школьную форму, убрал старую одежду в пакет, оставив его на батарее, и вызвал лифт. Во рту остался неприятный привкус, и я пожалел, что допил всю колу. На шестом я вышел на лестничную площадку, достал ключи и открыл дверь в коридор. Рядом с сорок шестой квартирой стояли ее туфли. Я прижался к двери и прислушался. Тишина. Я открыл дверь вторым ключом и прошел в квартиру. Из большой комнаты доносились звуки телевизора. Из кухни тихо вышли два человека, посмотрели на меня и, кивнув, вышли. Я закрыл за ними дверь и прошел на кухню. Налил воды в чайник, щелкнул выключателем, поставил на плиту суп и включил телевизор. В глубине квартиры открылась дверь.
- Мам, это ты? – крикнул я – Я уже вернулся!
Она молча зашла на кухню. Лицо – белое пятно, на котором двумя провалами обозначились подведенные глаза. Ее нижняя губа, кажется, шевелилась отдельно от всего остального тела.
- Что…
- Я сегодня пораньше – у нас физику отменили. – сказал я. – Ты на обеде?
- Кто ты? – она вцепилась пальцами в ручку двери. Ее дыхание… Как будто она что-то в себя вбила, раз за разом. – Что здесь такое?
Я обвел взглядом кухню. Маленький стульчик, сложенная коляска, рентгеновские снимки, пришпиленные к холодильнику, детские фотографии, на которых пузатый мальчик обнимал свою маму. Мама на фотографиях была счастлива.
- Ну, у меня же скоро будет братик, да? – сказал я.
- Кто ты? Кто тебе дал ключ?
- Мам, ты чего? Это же я, Руслан.
- У меня нет детей. – закричала она. – У меня НЕТ ДЕТЕЙ!
- Как же нету? – Я покачал головой и улыбнулся. «Ты меня разыгрываешь». – говорила улыбка. - Ты меня родила четырнадцать лет назад. Как такое можно забыть, мам?
- Я сделала аборт! – она шагнула назад, спотыкнулась о погремушку и чуть не упала на спину. Выпрямилась, держась за стену, стала пятиться назад.
Я медленно поднялся.
- Ты меня убила? – сказал я. – Это правда?
Она зарыдала.
- Но ведь я… - я шагнул к ней, и она, вскрикнув, отпрянула назад. – То есть, я не был в детском садике, и в школу не пошел? Я не умею играть на аккордеоне?
Она как будто кашлянула, или подавилась, после чего развернулась и бросилась в ванную комнату. Щелкнул замок. Я покачал головой. Через секунду она закричала. Она орала, почти не вдыхая воздуха, и билась в дверь; я молчал. Наконец, вновь щелкнул шпингалет, и она вывалилась в коридор, визжа, с закрытыми от страха глазами. Ее спина и лицо были вымазаны в крови.
Я подошел к ней, по пути кинув взгляд в ванную. Все стены, раковина и пол были измазаны в крови; внутри ванны кровь густой темной массой доходила почти до краев. Не одобряю я таких способов, честно говоря, но, отрицать не буду, они действуют.
Я наклонился к ней.
- Мама. – сказал я. – Мама!
Она ползла по ковру спиной вперед, уставившись на мое лицо. Я опустился рядом с ней и положил руку ей на плечо. Ее трясло.
- Мама. – сказал я, и она закрыла глаза. Нижняя челюсть опустилась вниз, она громко набирала в легкие воздух и по кусочкам, прерывисто, выдыхала. Я дотронулся до ее волос. – Мама… Ничего страшного, я не злюсь на тебя, мам… – я гладил ее по голове, по лицу, по закрытым от страха глазам, - Я все равно тебя люблю, мам… Ты хорошая, ты добрая… Я знаю, ты бы меня тоже любила, если бы не…
Она открыла глаза, и я, не прекращая говорить, обнял ее. Она зарыдала и прижала меня к себе.
- Зачем ты меня убила? – прошептал я. – Зачем?
Она стала целовать меня в щеки, губы, в лоб.
- Прости! – шептала она, целуя меня в ухо. – Прости! – услышал я, когда ее губы прижались к моему подбородку. – Простипростипростипрости! – шептала она мне.
Я улыбнулся.
А затем в моем кармане затрещал будильник. Я мягко высвободился и посмотрел на нее сверху вниз.
- Ну вот и все. – сказал я. Она смотрела на меня, не понимая ничего. Хотя я ее и не осуждаю. Никто никогда ничего не понимает.
Щелкнул замок, и в квартиру зашли четверо мужчин в серой форме с логотипом Соцслужбы. Лиза вскрикнула и попыталась спрятаться за меня. Мужчины в это время проскользнули на кухню и стали срывать фотографии, собирать разбросанные игрушки. Один из них приподнял коляску, сжал руки и с громким щелчком сложил ее пополам.
Я достал из кармана сложенные в четверо листы, развернул их. Солнце светило мне в шею сквозь тонкие кухонные занавески. Я откашлялся.
- «Уважаемая Елизавета Сергеевна», - начал я – «данный документ удостоверяет, что 14 июля 20** года Центром Поддержки Семьи (в дальнейшем, ЦПС), с Вами был проведен тренинг на тему самостоятельного отказа от второго аборта. По Вашему желанию вы можете обратиться в ЦПС для дальнейшей психологической помощи. Мы надеемся, что действие сотрудников ЦПС, а именно четырех социальных работников и одного Исполняющего, поможет Вам принять верное решение 27 июля и отказаться от второго аборта. Не пытайтесь в дальнейшем связаться с Исполняющим: его (ее) имя и местоположение будут скрыты от Вас. Рады будем ответить на любые Ваши вопросы в любое время по многоканальному телефону нашего центра. С уважением, директор ЦПС Главко И.С.»
Я посмотрел на нее. Из ванны с громким «бульк» выдернули пробку. Я протянул ей бумаги.
- Распишитесь, пожалуйста. – сказал я.
На кухне три социальных работника стирали следы моего существования из жизни этой женщины.
Солнце все так же светило мне в шею.

Я заметил ее в десять утра, около подземного перехода. Немного полная, приземистая, с короткими черными волосами, она была одета в легкомысленный прозрачный наряд, сквозь который можно было увидеть черное белье; рядом с ней шли двое мужчин, один из них, бородатый, держал ее за локоть. Мне это совершенно не понравилось. Нельзя в ее положении вести себя так легкомысленно.
Хотя я, конечно же, никого и не осуждаю.



3. Останься

Я дотронулся до его руки и он проснулся.
- Папа, - сказал я. – Как ты себя чувствуешь?
Он посмотрел на меня и повел головой из стороны в сторону, пытаясь отогнать сон.
- Как я себя чувствую? – переспросил он. – В каком смысле «как я себя чувствую»?
Я улыбнулся, стараясь его подбодрить.
- Как ты себя чувствуешь, - повторил я. – Получше?
Он опустил глаза и посмотрел на свои ноги, закрытые пледом.
- Неплохо, - сказал он. – Очень даже хорошо. А что случилось?
Я вздохнул. Говорить было тяжело.
- Ты… болеешь, - сказал я ему.
- Болею? – он покачал головой. – Я болею?
Я вытер глаза рукавом.
- Доктор сказал, что ты будешь забывать всякие вещи. То, что сейчас в твоей голове. Всяческие… штуки. – Я улыбнулся, - Это как помнишь, когда мы разбирали с тобой забор? То же самое и с твоей… ну, с твоей личностью. А потом, ты забудешь вообще все.
По его лицу, странно постаревшему за последние часы, прошла судорога. Он хрипло вздохнул.
- Какой сейчас год? – спросил он, и я, не выдержав, заплакал.
- Не важно, - сказал я, мотая головой. – Не важно. Ты главное сражайся. Врачи сказали, что тебе нужно шевелиться, в голове то есть. Чтобы задержаться. Не засыпай больше, хорошо?
- Я останусь, - сказал он. Его рука провела по моим глазам, собирая слезы. – Сколько тебе уже?
- Тринадцать. В прошлом месяце. Было. Пап, ты что, совсем не помнишь?
- Нет, - сказал он. – Тебя я помню. Ты только не бойся. Я никуда не уйду. Ты же не боишься?
- Нет, - ответил я. – Ты же никуда не уйдешь.
Но я, конечно, боялся. Отец сидел в кресле, освещенный тусклым светом настольной лампы, умирающий от какой-то опухоли, и это, ВСЕ это – палата, плед, его лицо в морщинах, сгорбленная настольная лампа – падало где-то внутри меня; я боялся. Я знал, что ему осталось немного. Я видел, как он спал – как будто не спал уже очень давно, и очень, ОЧЕНЬ сильно устал.
- Ты спать не хочешь? – спросил он меня, и я покачал головой.
- Нет. Я хочу побыть с тобой.
Он внезапно, без предупреждения, разрыдался, и долго плакал, не выпуская мою руку. Я не знал что делать. Я просто пытался улыбаться.
- Успокойся, - говорил я ему. – Успокойся, хорошо?
Он кивал, но продолжал плакать. Его знобило. Я поднялся на ноги, пытаясь расстегнуть рубашку, чтобы укрыть его.
- Сейчас, - говорил я, - Сейчас я тебя укрою. Подожди. Она будет тебе немного мала, но…
Отец вновь взял меня за руки.
- Не надо, - сказал он. – Ты замерзнешь.
- Что не надо? – удивился я. Я все меньше понимал его. Заплаканными глазами я даже не видел пуговиц.
- Тебе нужно поспать, - сказал он. – Ложись, – его руки мягко потянули меня вниз.
- Все равно мне надо снять рубашку! – я посмотрел на свою грудь. – Я же не могу спать в пижаме!
Пижаме?
- Ложись, поспи. – сказал он. – Ну давай.
Я смотрел на свои пальцы, желтые от никотина, морщинистые, с черными ногтями и дряблой кожей, и не понимал, откуда они взялись. Откуда взялся халат на моем теле. Какое-то слово вертелось на языке, и ускользало – сколько я за ним не гнался.
- Что... - начал было я, но мой голос оказался таким хриплым, что я, испугавшись, замолчал.
- Папа, ложись на спину, - услышал я знакомый голос, но чей это голос я так и не понял.
- А ты останешься? – спросил я.
- Останусь, - ответил он мне. – Ты только ложись, тебе нельзя было вставать.
Я увидел свою грудь, талию, ноги.
- Кто это? – спросил я, и он вновь заплакал.
- Ты не… - сказал он и затем добавил что-то еще, но я не разобрал слов, потому что лежал на спине, и простыня забралась глубоко в мои уши.
- Что? – спросил я.
- …останься… - услышал я, и мягкие перья полетели на мои глаза. Их сыпали на меня люди, лица которых были мне до боли знакомы.
Остаться?
Я хотел спросить где, но так и не смог вспомнить, кому стоит задавать вопрос.

4. Стив Бушеми

Данные письма опубликованы в журнале «Steve Buscemi Magazine» №32\147 от декабря 2009г.

23.09.2008
Дорогой СТИВ!
Здравствуй. Меня зовут Алена. Я, наверное, даже не осмелюсь тебе это отослать, поэтому ты, наверное, это не прочтешь. Мне надо тебе ОЧЕНЬ МНОГО СКАЗАТЬ!
Я хочу сказать, что я здесь просто в восторге от тебя.
Я выходила на балкон. Облока сегодня такие объемные! Видела крокодила, а они ведь лежа ходят! Они ровные. Как и ты. У тебя лицо очень красивое, ты не слушай никого, хорошо?
Я в тебя с первого взгляда влюбилась. И муж у меня будет – человек, похожий на Стива Бушеми, на тебя, то есть. Мне пока не везет – вокруг одни уроды, ссутся от восторга, когда команда их выигрывает, а ты, я надеюсь, футбол не любишь? Я вот нет. Но с тобой бы посмотрела.
У меня просто накипело. У меня отец козел, вот он футбол любит. Он мне сегодня такой втык устроил – не поверишь, за то, что меня на телефон обули. Мы с Дашкой тогда гуляли, и тут как в кино – подошли двое, ножом махали. А мы как две придурочные ржем, что пацаны знакомиться подошли. Они по сумке моей лазиют – я им без замаха семечек предложила, а онмне в плечо саданул. Очки слетели. Потом сидели у подъезда, курили и ржали. Дашке сотовый очень жалко было – там все номера и эсэмески.
Пришла домой, наблюдала за котом. Тот валялся и вылизывал себя. Мы его недели две назад кастрировали. Хотя надо было бы лучше отца кастрировать. Тоже бы валялся на диване, вылизывал бы себе что-нибудь.
Извини, больше писать не могу. Дела всякие, бытовуха.
Люблю тебя, Стив.

25.09.2008.
Здравствуй.
У меня у кота тысяча имен, как у китайского дракона, и власть над ним можно обрести только если назвать его настоящее имя. Мы с мамой сидели на кухне, вспоминали как его зовут. Знаешь, как? Донни, Иисус, Джейк, Стиви, Паскуда, Крейзи Бич, Подьсюды, Андрюша, Вальяжный, Кенни, Барсик (с этого все и начиналось), Сучка, Падаван, Гилберт, Дилберт, Густав, Алыча (потому что желтый), Хохол (потому что его бабушка подарила), Падаль и Обоссанные Штаны. И это только то, что я сейчас вспомнила. А коту пофиг. Ни на одно не отзывается.
Ты живешь слишком далеко, Стиви. Ты, наверное, сейчас пьян и занят чепухой, как все настоящие мужчины. А мой отец вечно пытается заняться ВАЖНЫМИ ДЕЛАМИ. Вчера пылесосил вот.
Целую тебя в ямочку на подбородке, Стиви. Завтра еще напишу, пожалуй.

26.09.2008.
Стив!
Я тут порыскала в ящиках своих, в комодах всяких – даже за диван заглянула. Нашла четыре пары очков. Все мои. Оказывается, у меня в детстве была просто супер маленькая голова. Оно и ясно – мозга нет нихрена. Под окнов, честное слово, кто-то играл на гитаре что-то вроде серенады, только пьяный и быдло. Надеюсь, что не мне – потому что такие не отстают. Я на самом деле, не симпатичная – но тебе понравлюсь. Это точно. Я же своему коту нравлюсь, а он вообще кастрат. Слушаю всякие песни с ноутбука – знаешь, как удобно! Можно из ванны руку вытянуть – и греться каким-нибудь «Пласибо». А когда я печатаю в кровати, кот вечно пытается на ноут залезть, погреться. Я его спихиваю, а он все равно любит. Ну не дурак ли?
Я заметила, что я ужасно горблюсь. Вот сейчас выпрямилась. А пока печатала – сново сгорбилась. У меня, наверное, спина слабая, раз я так скукоживаюсь, да?

Все еще в восторге.

29.09.2008.
Купила новый сотовый, розовый. Он такой гламурный, что аж трусики мокнут, чес слово. Дала коту понюхать, тому тоже понравилось. Он у меня сегодня Рыжая Бестия. А вчера был Желтый Пасть. Почти как Белый Клык. Он мне всю руку расцарапал. Ревнует, небось.
Ходила в кино, на Кубрика. У нас, оказывается, такое показывает. Зал на сорок мест, зато пиво можно пить. Правда, мы не пили. Мальком Макдауэлл почти так же хорош, как и ты – до усёру. Но он давно был, теперь совсем опустился, в сериалах снимается. А Дашка от аниме тащится. Наруто смотрит. У нее уже бзик на этом. Я только как услышу что-нибудь а всяких нидзюцу – так сразу блеват и кидат. У нее на сумке наклейка с каким-то персонажем, симпатичным таким, как Горбатая гора в квадрате.
*выпрямляюсь.
Не, помру горбатой. Не могу прямо сидеть.
Недавно перышко летело ровно вверх, прям перед моим носом. Я желание загадала. А еще трое с мощными фонарями шарили по кустам всю ночь. Стремновато.
Удачи, мась! Звони!


30.09.2008.
День Рождения у друга. Подарила вино. А что я могу еще подарить, Стивушка? Он только и делает, что бухает. Но у него оправдание есть – его отец бьет. Только этим, можно сказать, и занимается.
Кота звать Пал Сергеич. Это наш сосед. Его сегодня в коридоре вырвало. У кота тоже такое случается. Ну и что? У всех бывает. Не кастрировать же его.
За окном погода отвратительно теплая. Хотя уже осень. Я вот пишу тебе в блог по-русски, и думаю: ты вообще это читаешь? У меня начинает складываться ощущение, что нет.
Не зли меня, мась!

04.09.2008.
Знаешь, что вчера случилось? У меня кот с балкона сбросился. От плохой кормежки, наверное. Упал, сука, на куст – всю ночь под балконом мяукал, я только утром поняла, что это он был. Теперь зову его Насыров. Чувствую себя ребенком. Потому что любую боль превращаю в фантазию, абсолютно безумную... еще питаюсь сладким, люблю запах губной памады и встаю на стул, чтоб дотянуться.
Знаешь, я больше писать не буду. Тебе же это, не надо, да? Ты даже не читаешь все это, ты даже НЕ МОЖЕШЬ. Думала, будет весело, а вышло – как-то грустно. Ничего больше не хочу. Даже ноутбук больше не нужен. Придумала себе воображаемого друга, только настоящего. Совсем клиника.
Ничего. Скоро повзраслею – и стану серьезной. Всегда мечтала стать такой серьезной, чтобы все охерели и разбежались.
Но вначале хочу сняться в мьюзикле. С тобой, естественно. До свидания, Стиви! Кот машет лапой, я ноутбуком. Сок пролила.
Ну так и быть.
Чмафф.

5. Андрюша

6. Красное

Сообщение отредактировано Roland - 30.11.2010 - 21:10
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
nightingle
сообщение 1.10.2008 - 14:06

белокурая бестия
******
орден IV степени
Группа: Модератор
Сообщений: 1701
Регистрация: 30.09.2003
Пользователь №: 159


На порядок лучше "Снега".
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение

Ответить в данную темуНачать новую тему
1 чел. читают эту тему (гостей: 1, скрытых пользователей: 0)
Пользователей: 0

 



RSS Текстовая версия Сейчас: 28.03.2024 - 18:11