ГМИИ: "Метаморфозы" Пабло Пикассо, ! Опции

[Mr Zverolov]

29 ноября в ГМИИ им. Пушкина открывается выставка произведений Пикассо "Метаморфозы". Среди тем экспозиции – "Пикассо и античность", "Пикассо и европейские мастера 16 – 19 веков". Один из разделов выставки посвящается влиянию "негритянского" искусства на изобразительный язык раннего кубизма. Экспонаты для московской выставки предоставят музеи Пикассо в Париже и Барселоне, Национальный музей современного искусства в Париже и Государственная галереея в Штутгарте.

По материалам ]]>http://gif.ru]]>

[Mr Zverolov]

Пикассо добавили оригинальности
Открылась выставка "Декабрьских вечеров"

В ГМИИ имени Пушкина начались "Декабрьские вечера Святослава Рихтера". В этом году тема фестиваля звучит как "Отражения -метаморфозы"; традиционная же для "Вечеров" выставка стремится представить отражения и метаморфозы в творчестве Пабло Пикассо. Рассказывает СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.

Создавая эту выставку, ГМИИ помимо своих коллекций (в первую очередь, графических) задействовал собрания двух музеев Пикассо (парижского и барселонского) и парижского же Национального музея современного искусства. Но завлекать зрителя решил не одним только Пикассо, оставаясь верным хорошей традиции привлекать для выставочной программы "Вечеров" популярнейшие живописные шедевры с общеевропейской славой, принадлежащие столь же прославленным музеям. Все чин чином: художник великий Веласкес, которым мы так бедны; произведение – хрестоматийный "Портрет инфанты Маргариты"; музей – венский Kunsthistorisches Museum. И это единственный на выставке живописный "оригинал" из тех, что провоцировали отражения и метаморфозы со стороны Пикассо (остальные представлены крохотными и черно-белыми, что особенно трогательно, репродукциями). Это обстоятельство, с одной стороны, увеличивает посетительский пиетет по отношению к "Инфанте", но с другой – несколько подрывает тот же самый пиетет по отношению к самим "отражениям-метаморфозам". Потому что, во-первых, вдохновлялся Пикассо все-таки не этим портретом, а "Менинами". А во-вторых – несколько "Менин" Пикассо начала 1960-х годов (ныне в коллекции Музея Пикассо в Барселоне), которые вывешены рядом, выглядят особенно неубедительно. Во многом именно благодаря этому отчетливому сопоставлению с Веласкесом в подлиннике, хотя это даже не тот Веласкес, которого имел в виду Пикассо.

Идея представить циклы "вариаций" Пикассо на темы мастеров XVI-XIX веков именно массово, хоть по три полотна на каждый из этих циклов, и при этом с исходным шедевром в виде хотя бы репродукции в принципе звучит логично; в ней есть если и не кураторская оригинальность, то хотя бы старательная искусствоведческая добротность. Но когда видишь эту идею воплощенной в выставочном продукте, в добротности начинаешь сомневаться. Та ценность, которую вкладывал в свои перепевы Пикассо, слишком мало общего имеет с ценностью, подразумеваемой Кранахом, Веласкесом, Пуссеном, Давидом, Мане. Это не отражение, не попытка представить, как бы в середине ХХ века писали все эти художники; это именно что метаморфоза, усилие отвлечься от персональности мастеров и увидеть их модели и сюжеты (не их полотна!) глазами Пикассо.

И если на "Вирсавию" Лукаса Кранаха смотреть глазами Пикассо (несколько литографий конца 1940-х) интересно, то на "Завтрак на траве" и "Сабинянок" Пуссена – уже не очень, тем более что в этих случаях речь идет о поздних работах Пикассо из не слишком блистательных по гамбургскому счету собраний. Одно утешение, что громадную творческую биографию Пабло Пикассо не стали ограничивать 1950-1960-ми годами. Как не стали ее целиком загонять в рамки оппозиции "оригинал-вариация". На галерее над парадной лестницей поместили офорты из двух знаменитых серий 1930-х годов: "Метаморфозы" и "Сюита Воллара". Хотя и тут зрителя стараются навести на мысли о каких-то отражениях (между работами расставлены античные расписные сосуды из собрания ГМИИ), ясно, что не в подражании античности прелесть этих листов с их звонкой линией, изящным эротизмом и успокоенной гармоничностью композиции.

Особенную наглядность, хотя и непривычную для ГМИИ, обещал первый раздел выставки – "Пикассо и негритянское искусство". Вроде бы сопоставление беспроигрышное: три акварельные композиции 1900-х (в свое время приобретенные еще Сергеем Щукиным) хронологически совпадают с модой на "негритянское искусство" (таков был ходивший тогда в обращении термин) в художественных кругах Парижа. По этому поводу, естественно, рядом в витринах почтительно выставлены аутентичные идолы из экваториальной Африки. Но в виде именно такого оголенного сопоставления – статуэтки супротив раннекубистической колористики Пикассо – этот раздел смотрится силлогизмом с пропущенной второй посылкой. И оттого огорчительно вял и недовысказан.

"Декабрьские вечера" почти постоянно строятся на диалогичности. Диалоги эпох, культур, жанров – это их патентованная марка, которая поддерживает их репутацию универсального, концептуально закругленного фестиваля. Но всякий публичный диалог требует известной режиссуры. Отказавшись предоставить Пикассо монологическую роль, музей тем самым свел дело к путаной разноголосице разрозненных реплик, в которой африканских божков, Веласкеса и Овидия примирить оказывается не под силу даже искусству крупнейшего художника ХХ столетия.


Сергей Ходнев КоммерсантЪ 30.11.2004

[Gala]

Хотелось бы узнать, сколько времени продлится выставка Пикассо?

[Mr Zverolov]

Пикассо не пройдет

Кощунственные деяния и низменные страсти так называемого "художника" Пабло Пикассо на выставке "Отражения – метаморфозы" в ГМИИ открывают "Декабрьские вечера".

Давно прошли времена, когда Пабло Пикассо вызывал бурное негодование у одних и пламенеющий восторг у других. Ну гений и гений, пусть даже самый знаменитый художник ХХ века. Что-то там порушил и развенчал, придумал считать корявость высоким искусством, создал свою иконографию, расстался с семерыми женами – и затих под обложкой хрестоматии, как муха в банке варенья. Такова участь всех реформаторов. "Посмотрите, дети, – говорят теперь классные дамы возвышенным голосом, – как смело обошелся художник с великим наследием прошлого". Дети корчат друг другу рожи и обмениваются тумаками. Совершенно ясно, что они вырастут бандитами.

Не таким был Пабло Пикассо. В детстве он прилежно занимался в художественной школе, любил голубей и никогда не дергал девочек за косички.

Педагоги не могли на него нарадоваться, перед ним открывались чудесные горизонты – и как же поступил перспективный юноша? Укатил из уютной Барселоны в развратный Париж, чтобы в нищете и в обществе отъявленных маргиналов предаться глумлению над идеалами. Этих отморозков так и называли на Монмартре – "банда Пикассо". Как видите, с ботаниками тоже бывает проблемы.

Кощунственные деяния Пикассо аукаются до сих пор. В Музее изобразительных искусств имени Пушкина открылась выставка "Отражения – метаморфозы", где низвергатель канонов и авторитетов сам представлен в качестве авторитета и канонического автора. Больше того, его опусами проиллюстрированы "Декабрьские вечера" – фестиваль классической музыки, на котором якобы нет места профанациям. Организаторы намекнули, впрочем, и довольно прозрачно, что авангардистка Губайдулина у них перелагает Гайдна, а Иоганн Себастьян Бах прозвучит в джазовых интерпретациях. Гробят, безжалостно гробят культуру – и некому остановить.

Что касается пресловутого Пикассо, его творчество вновь протаскивается не без помощи Запада. В проекте задействованы музеи Вены, Парижа, Барселоны и Штутгарта – оцените масштаб эстетической интервенции. Особенно настораживает, что и ГМИИ распахнул свои фонды для этой акции.

Спелись на почве деконструкции классического наследия? Ведь главная тема выставки – парафразы, то есть издевательства над высокими образцами.

В связи с этим нельзя не заявить, что россияне ценят и уважают работы Кранаха, Веласкеса, Пуссена, Делакруа и даже Эдгара Мане. Мы с глубокой приязнью относимся к произведениям античности, давшим планете гуманистические ориентиры, и тем более к самобытному творчеству народов Африки и Океании, борющихся за национальное освобождение. Каким же образом приобщают нас устроители к достижениям человеческого духа?

Самым что ни на есть вульгарным. Их кумир Пикассо, долгое время называвший себя коммунистом, нисколько не церемонится в обращении с подлинной культурой. В Белом зале – можно сказать, в алтаре возвышенного сознания – развешаны его пасквили на художественную действительность XVI – XIX веков. Находясь в преклонном возрасте, художник вознамерился вскрыть секреты некоторых шедевров, а по сути дела поставить себя в один ряд с их создателями. Результат говорит за себя. Какой ценитель прекрасного не содрогнется при виде того, как безжалостно трансформируются композиции "Менин", "Похищения сабинянок", "Давида и Вирсавии", "Алжирских женщин" и "Завтрака на траве"! Последний случай особенно удручает: пусть Эдуар Мане и желал эпатировать публику, изобразив обнаженную женщину в компании одетых мужчин, но зачем же дальше оголять персонажей? Ведь могут дети увидеть, хотя им все по барабану.

По-своему цинично интерпретируется античность. Из всего многообразия великого средиземноморского наследия художник выбирает для своих упражнений почему-то тему вакханалии.

В так называемой "Сюите Воллара" постоянно муссируется нездоровое влечение девушек к фавнам и минотаврам. Или взять офортную серию иллюстраций к "Метаморфозам" Овидия – здесь то и дело возникают оргиастические и даже гомоэротические мотивы, пусть и приправленные соусом античных легенд. К чему нам низменные страсти, сопутствующие обычно кризису в обществе? Не тем живут, не тем дышат наши юноши... И к этому безобразию прилагаются античные вазы и рельефы, будто бы вдохновлявшие автора.

Даже творчество народов, не по своей вине отставших когда-то от цивилизации и теперь стремительно сокращающих этот разрыв, может стать источником для декадентского формотворчества. Предкубистические гуаши Пикассо сопоставлены на выставке с деревянной скульптурой из Гвинеи-Бисау, Анголы и Кот-д-Ивуара. Что общего, кроме некоторого внешнего сходства, может быть у идущей от сердца первобытной пластики и намеренно уродливых конструкций Пикассо? Но кураторы настаивают на их глубинном родстве, полагая, что посетители не в состоянии отделить зерна от плевел.

Трудно сказать, на что рассчитывали организаторы этой, не побоимся слова, провокации. Возможно, надеялись, что всемирная слава художника послужит им индульгенцией, позволяющей не замечать измывательств над вкусами нашего населения. Они определенно ошиблись. Найдутся, конечно, снобы, которые станут превозносить значение Пикассо для искусства, однако их мнение – еще не мнение большинства. Общественный организм в целом способен противостоять любым губительным влияниям.

Проявить бдительность и заострить эстетическое чутье можно на выставке "Отражения – метаморфозы" в ГМИИ (Волхонка, 12). До 23 января следующего года.


Велимир Мойст Газета.ru 30.11.2004

2Gala как видно, выставка до 23 января