Марина Цветаева, женщина-поэт Опции

[ИзоЛьда]

Биография Марины Цветаевой

Цветаева Марина Ивановна [26 сентября (8 октября) 1892, Москва - 31 августа 1941, Елабуга, ныне Татарстан], русская поэтесса.

«Московское детство»

Родилась в московской профессорской семье: отец - И. В. Цветаев, мать - М. А. Мейн (умерла в 1906), пианистка, ученица А. Г. Рубинштейна, дед сводных сестры и брата - историк Д. И. Иловайский. В детстве из-за болезни матери (чахотка) Цветаева подолгу жила в Италии, Швейцарии, Германии; перерывы в гимназическом образовании восполнялись учебой в пансионах в Лозанне и Фрейбурге. Свободно владела французским и немецким языками. В 1909 слушала курс французской литературы в Сорбонне.

Становление поэта

Начало литературной деятельности Цветаевой связано с кругом московских символистов; она знакомится с В. Я. Брюсовым, оказавшим значительное влияние на ее раннюю поэзию, с поэтом Эллисом (Л. Л. Кобылинским), участвует в деятельности кружков и студий при издательстве «Мусагет». Не менее существенное воздействие оказали поэтический и художественный мир дома М. А. Волошина в Крыму (Цветаева гостила в Коктебеле в 1911, 1913, 1915, 1917). В двух первых книгах стихов «Вечерний альбом» (1910), «Волшебный фонарь» (1912) и поэме «Чародей» (1914) тщательным описанием домашнего быта (детской, «залы», зеркал и портретов), прогулок на бульваре, чтения, занятий музыкой, отношений с матерью и сестрой имитируется дневник гимназистки (исповедальность, дневниковая направленность акцентируется посвящением «Вечернего альбома» памяти Марии Башкирцевой), которая в этой атмосфере «детской» сентиментальной сказки взрослеет и приобщается к поэтическому. В поэме «На красном коне» (1921) история становления поэта обретает формы романтической сказочной баллады.

Поэтический мир и миф

В следующих книгах «Версты» (1921-22) и «Ремесло» (1923), обнаруживающих творческую зрелость Цветаевой, сохраняется ориентация на дневник и сказку, но уже преображающуюся в часть индивидуального поэтического мифа. В центре циклов стихов, обращенных к поэтам-современникам А. А. Блоку, А. А. Ахматовой, С. Парнок, посвященных историческим лицам или литературным героям - Марине Мнишек, Дон Жуану и др., - романтическая личность, которая не может быть понята современниками и потомками, но и не ищет примитивного понимания, обывательского сочувствия. Цветаева, до определенной степени идентифицируя себя со своими героями, наделяет их возможностью жизни за пределами реальных пространств и времен, трагизм их земного существования компенсируется принадлежностью к высшему миру души, любви, поэзии.

«После России»

Характерные для лирики Цветаевой романтические мотивы отверженности, бездомности, сочувствия гонимым подкрепляются реальными обстоятельствами жизни поэтессы. В 1918-22 вместе с малолетними детьми она находится в революционной Москве, в то время как ее муж С. Я. Эфрон сражается в белой армии (стихи 1917-21, полные сочувствия белому движению, составили цикл «Лебединый стан»). С 1922 начинается эмигрантское существование Цветаевой (кратковременное пребывание в Берлине, три года в Праге, с 1925 - Париж), отмеченное постоянной нехваткой денег, бытовой неустроенностью, непростыми отношениями с русской эмиграцией, возрастающей враждебностью критики. Лучшим поэтическим произведениям эмигрантского периода (последний прижизненный сборник стихов «После России» 1922-1925, 1928; «Поэма горы», «Поэма конца», обе 1926; лирическая сатира «Крысолов», 1925-26; трагедии на античные сюжеты «Ариадна», 1927, опубликована под названием «Тезей», и «Федра», 1928; последний поэтический цикл «Стихи к Чехии», 1938-39, при жизни не публиковался и др.) присущи философская глубина, психологическая точность, экспрессивность стиля.

Особенности поэтического языка

Свойственные поэзии Цветаевой исповедальность, эмоциональная напряженность, энергия чувства определили специфику языка, отмеченного сжатостью мысли, стремительностью развертывания лирического действия. Наиболее яркими чертами самобытной поэтики Цветаевой явились интонационное и ритмическое разнообразие (в т. ч. использование раешного стиха, ритмического рисунка частушки; фольклорные истоки наиболее ощутимы в поэмах-сказках «Царь-девица», 1922, «Молодец», 1924), стилистические и лексические контрасты (от просторечия и заземленных бытовых реалий до приподнятости высокого стиля и библейской образности), необычный синтаксис (уплотненная ткань стиха изобилует знаком «тире», часто заменяющим опускаемые слова), ломка традиционной метрики (смешение классических стоп внутри одной строки), эксперименты над звуком (в т. ч. постоянное обыгрывание паронимических созвучий (см. Паронимы), превращающее морфологический уровень языка в поэтически значимый) и др.

Проза

В отличие от стихов, не получивших в эмигрантской среде признания (в новаторской поэтической технике Цветаевой усматривали самоцель), успехом пользовалась ее проза, охотно принимавшаяся издателями и занявшая основное место в ее творчестве 1930-х гг. («Эмиграция делает меня прозаиком...»). «Мой Пушкин» (1937), «Мать и музыка» (1935), «Дом у Старого Пимена» (1934), «Повесть о Сонечке» (1938), воспоминания о М. А. Волошине («Живое о живом», 1933), М. А. Кузмине («Нездешний ветер», 1936), А. Белом («Пленный дух», 1934) и др., соединяя черты художественной мемуаристики, лирической прозы и философской эссеистики, воссоздают духовную биографию Цветаевой. К прозе примыкают письма поэтессы к Б. Л. Пастернаку (1922-36) и Р. М. Рильке (1926) - своего рода эпистолярный роман.

Конец пути

В 1937 Сергей Эфрон, ради возвращения в СССР ставший агентом НКВД за границей, оказавшись замешанным в заказном политическом убийстве, бежит из Франции в Москву. Летом 1939 вслед за мужем и дочерью Ариадной (Алей) возвращается на родину и Цветаева с сыном Георгием (Муром). В том же году и дочь и муж были арестованы (С. Эфрон расстрелян в 1941, Ариадна после пятнадцати лет репрессий была в 1955 реабилитирована). Сама Цветаева не могла найти ни жилья ни работы; ее стихи не печатались. Оказавшись в начале войны в эвакуации, безуспешно пыталась получить поддержку со стороны писателей; покончила жизнь самоубийством.


Цветаева - одна из моих любимых поэтов. Не самая-самая (не люблю давать такие определения), но, вызвавшая очередную этапную ломку мировоззрения. Кто-то сказал о ней: "Цветаева - глыба, осилить которую дано не каждому. Возможно никому вообще. Слишком она НЕпроста, слишком много в ней всего своего, непохожего, непокорного.... что просто невозможно охватить одному человеку целиком. "
Постить стихотворения пока не буду. Со школьной программой, я думаю знакомы все. Кто-то может быть читал что-то помимо этого. Будет здорово, если кто-то захочет этим поделиться, запостив стихотворения и описав впечатления от него. Хотя "описывать" стихи дело неблагодарное.

Я же приведу здесь некоторые ее высказывания из записных книжек (на протяжении всей жизни она вела дневник). Мне кажется, что это будет довольно интересно и тем, кто знаком с ее творчеством, и тем, кто не знаком.

[ИзоЛьда]

"В моих жилах течет не кровь, а душа"

Судьба: то, что задумал с нами Бог.
Жизнь: то, что сделали (с нами) люди."

"Я не знала человека более робкого, чем я, отродясь.
Но моя смелость оказалась еще больше моей робости.
Смелость: негодование, восторг, иногда просто разум, всегда - сердце.
Так я, не умеющая самых "простых" и "легких" вещей - самые "сложные" и "тяжелые" - могла."

"Прав в любви тот, кто более виноват."

"В глазах каждой встречной дамы читаю:
"Если бы тебя одеть!"
И ни одна из них не читает в моем открытом правдивом взгляде взгляде коварного:
"Если бы тебя раздеть!"

"Слышали ли вы когда-нибудь, как мужчины - даже лучшие - произносят эти два слова: "Она некрасива!
Не разочарование: обманутость - обокраденность.
Точно также женщины произносят: "Он не герой!"

"Какие сейчас слова вместо "любовь".
Юрий Завадский, например: "Это не должно быть названо", Милиоти, например: "Откоровение", НН, например: "Приятно"; - а делают все то же самое!
Или боятся, что как скажешь слово "любовь", сейчас же счет за ботинки или вексель на вечную верность.
А мне любовь - без "любовь" - оскорбление, точно я этого слова не заслуживаю - хотя бы в награду за то, что никогда ведь: ни векселей! ни верности!"

"Любовный ореол мужчины создан любовью к нему женщин, ореол женщины - ее любовью к себе."

"У каждого из нас, на дне души, живет странное чувство презрения к тому, кто нас слишком любит.
(некое "и всего-то?" - т.е. если ты так любишь меня, сам ты не бог весть что!)
Может потому что каждый из нас знает себе настоящую цену."

"Совесть. Одни носят ее ремнем вокруг пояса (нажрутся и распустят). Другим она - петлей на шее."

"Самоубийство: трусость души, превращающаяся в героизм тела.
То же самое, как если бы Дон Кихот, струсив послал в сражение Санчо-Пансо - и тот повиновался.
Героизм души - жить, тела - умереть.
У некоторых людей тело более духовно, чем в других душа."

"Я в любви:
Гибкость до последнего предела - и в последнюю секунду - отпор. (Гордыня)"

"Я не думаю, я чувствую. Потом ищу точного воплощения в слове. Получается ледяная броня формулы, под которой только сердце."

"Четкость моих чувств заставляет людей принимать их за рассуждения."

"К маленьким поэтам:
Для того, чтобы воспевать японские вазы - или край ноготка вашей возлюбленной - или (вам, эстеты) фаянсы, вам футуристы небоскребы, - достаточно казаться.
Чтобы говорить о Боге, о Солнце, о Любви - нужно быть."

"Уговор: если кто-нибудь непременно должен давать, а другой брать, давайте давать мне: вы никогда не заметите, что я даю, ибо это моя единственная возможность - брать.
Мне каждый нужен, ибо я ненасытна. Но другие чаще всего даже не голодны, отсюда это вечно-напряженное внимание: нужна/нужен ли я?"

"Я бы хотела встать на колени и сказать:
"Я не знаю, грешна я или не грешна, я знаю, что я несчастна. Ты создал меня такой. чего ты этим хотел?"

"Почему я не смею - через горло не идет - сказать Вам, что я Вас люблю? все, что угодно, - только не это!"

"Все, что у меня осталось свободы с Вами, - это мой смех."

"Есть женщины, у котроых по чести, не было ни друзей, ни любовников: друзья слишком скоро становились любовниками, любовники - друзьями."

" - Любить - видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.
Не любить - видеть человека таким, каким осуществили его родители.
Разлюбить - видеть вместо него - стол, стул."

Глаза, когда слушаешь музыку, или закрываются или открытые - не видят, видят не то, что есть - видят."

"Мне иногда так хочется сказать: "Удельный вес такого-то слова...."

"Соперник всегда - или бог (молишься) - или дурак (даже не презираешь)"

"Вы слово "еврей" произносите так, точно переводите его с "жид".

"Что я делаю на свете? - Слушаю свою душу."

"Приказал долго жить" Человек приказал долго жить. Удивительное чутье народа. Значит, умирая, человек понял, что жизнь, несмотря на все, - прекрасна - и властно - как умирающий - именно приказал остающимся - долго жить."

[nightingle]

Ещё один(одна наверное луче сказать) из моих любимых поэтов.
Низкий поклон ИзоЛьде за интересные фразы

Сообщение отредактировано Dark_Elf - 25.02.2004 - 17:43

[ИзоЛьда]

Про

один(одна наверное луче сказать)

:

"Мужчины и женщины во мне - не равно близки, равно - чужды. Я так же могу сказать: "вы, женщины", как: "вы, мужчины".
Говоря "мы, женщины", всегда немножко преувеличиваю, веселюсь, играю."

"Я не знаю женщины талантливее себя к стихам. - Нужно было сказать человека."

У меня лично язык не поворачивается назвать ее поэтессой. Слишком мелко для нее.

[ИзоЛьда]

Это даже не статья. Просто размышления, "додумывания" о "эпистолярном" романе Цветаевой с Пастернаком и Рильке. Как бы сценарий. Из всего прочитанного о их переписке, вот это произвело наибольшее впечатление. Самих писем полностью, к сожалению не нашла. Мне кажется в теме о Цветаевой более уместно, чем в теме о Пастернаке. Здесь все же больше о ней.


"Слово "рок" она всегда писала с большой буквы: как свое имя - Марина. Так, словно Марина и Рок - одно слово. Рок и - Марина Цветаева...

При жизни ее печатали мало. В Праге - журнал "Воля России", в Париже - журнал "Современные записки" и газета "Последние новости"... Эти периодические издания были чуть ли не единственной ее опорой. Однако...

Она знала, что в грядущем будут знать лишь великую поэтессу Цветаеву и пророчила себе славу. Еще в 1913 году, в Коктебеле, она написала такие строки:

....Моим стихам, как драгоценным винам,

Настанет свой черед.

В ее словах вообще было что-то демоническое, приводящее в трепет, роковое, как нож гильотины:

...(Не черным-черна

Ночь, черна -черным!

Оболочки радужной

Киноварь, кармин -

Расцедив сетчаткою

Мир на сей и твой -

Больше не запачкаю

Ока красотой)...

Вспоминая о своих встречах с Цветаевой, Арсений Тарковский писал:

"Она была страшно несчастная, многие ее боялись. Я тоже - немного. Ведь она была чуть-чуть чернокнижницей".

Чернокнижницей! Все равно, что ведьмой: и тех и других когда-то сжигали на кострах. За колдовство. За пророчества...

Трудно сказать, как бы отнеслась Церковь (например, в XV-м веке) к ее стихам, многие из которых действительно можно считать пророческими.

Но была одна история в жизни поэтессы достойная костра "святой инквизиции". Необыкновенная, сказочная, не допускающая земных формул история ее любви к поэтам Райнеру Мария Рильке и Борису Леонидовичу Пастернаку...

Все трое - они знали друг друга практически лишь по письмам и стихам...


* * *

Эта история любви началась в 1922 году, когда Пастернак прочел только что изданный Госиздатом сборник ее стихов под названием "Версты".


Коли милым назову - не соскучишься

Богородицей слыву - троеручицей...

"Меня сразу покорило лирическое могущество Цветаевской формы кровно пережитой, не слабогрудой, круто сжатой и сгущенной, на запыхивающейся на отдельных строчках... Какая-то близость скрывалась за этими особенностями..." - напишет в своих воспоминаниях Борис Пастернак много лет спустя.

Цветаева жила теперь в Праге. Она эмигрировала не по политическим мотивам, но оставила любимую Россию из-за своего мужа - бывшего белогвардейца Сергея Эфрона, который, после долгого молчания, в 22 году наконец прислал ей письмо в Москву и сообщил свой адрес в Чехии.

Сраженный словом Пастернак написал Цветаевой воодушевленное письмо. Затем выслал в Прагу сборник "Темы и вариации"...

Повелевай, пока на взмах

Платка - пока ты госпожа

Пока - покамест мы впотьмах,

Покамест не угас пожар.

...Цветаева, быть может только из деликатности, попробовала вникнуть в его стихи. Прочла. И - "...обожглась, обожглась и загорелась, и сна нет и дня нет. Только Вы, Вы один..." - писала она в ответ.

Так завязалась их многолетняя переписка...

Это через тридцать с лишним лет Бориса Пастернака будут знать во всем мире, как выдающегося русского поэта и "продолжателя благородных традиций великой русской прозы"; лишь в 1958 году весь мир прочтет его роман о Юрии Живаго, за который автор будет удостоен Нобелевской премии и... анафемы на родине. А тогда - в 20-х годах - поэт Борис Леонидович Пастернак был мало кому известен.

Но Цветаева видела его будущее.

Так кто же она? Ясновидящая? Прорицательница?

"...(Кстати: внезапное озарение: Вы будете очень старым, Вам предстоит долгое восхождение,- пишет она в письме Пастернаку,- постарайтесь не воткнуть Регенту палки в колесо!)... А знаете, Пастернак, Вам нужно писать большую вещь. Это будет Ваша вторая жизнь, первая жизнь, единственная жизнь."

Вот она - "палка в колесо Регенту" - роман "Доктор Живаго"!

Цветаева обращалась к нему в своих письмах на "вы" и не иначе, как - Пастернак: Он тоже не смел сказать ей "ты" до самой весны 1926 года...

В одном из писем своему другу Роману Гулю, Марина Цветаева написала, что ее сын Георгий или, как она его звала - Мур родился от Пастернака.

А ведь они встречались друг с другом лишь мимолетно: еще в Москве, на поэтических вечерах, и сказать, что до начала переписки они были знакомыми, - было бы преувеличением.

Настоящую поэзию (живопись, музыку - все гениальное) трудно, почти невозможно постичь сразу. Постичь, принять и полюбить с первого взгляда, с первого аккорда, с первой строчки...

"Цветаева не доходила до меня", -

будет вспоминать Пастернак.

"Не доходила"!..

А теперь... теперь он был в нее влюблен. Она ему снилась...

Он поехал в Прагу. Но Цветаевой там не застал.

Двумя годами позже они оба в одно и то же время приезжали в Берлин, но снова разминулись... Очевидно им было так суждено: знать друг друга лишь по письмам.

И вот настал 26-й год... Цветаева переехала жить во Францию.

Пастернак, после несостоявшихся встреч решил, что признается ей в любви... заочно.

Любимая - жуть! Когда любит поэт,

Влюбляется бог неприкаянный.

И хаос опять выползает на свет,

Как во времена ископаемых.

"Ты моя безусловность, - напишет он ей в конце марта 26-го года. - Сильнейшая любовь на которую я способен, только часть моего чувства к тебе..."

С этих пор они стали говорить друг другу "ты"...

После этого признания, Пастернак еще с большим рвением торопился увидеться с ней. И спрашивал в письме: "Ехать мне к тебе сейчас или через год?.."

Цветаева отказалась от этой встречи. Она любила его - как друга, как поэта, как человека - любила бесконечной любовью души - Психеи, но страшилась "всеобщей катастрофы" - любви Евы.

"Что бы мы стали делать с тобой в жизни?" - спросит она когда-то Пастернака. " Поехали бы к Рильке" - ответит он.

К Рильке. В Швейцарию...

Райнера Мария Рильке иногда называли поэтом-отшельником. Он жил в Швейцарских Альпах, в своем небольшом замке под названием Мюзо. Рядом с ним не было никого за исключением слуг, "высшее общество" Рильке не привлекало. Он уже разменял шестой десяток и был в Европе достаточно знаменит, чтобы позволить себе рай одиночества.

Что ж, стены "шате де Мюзо" были надежной защитой от суеты окружающего мира, и, казалось, никто, ни одна посторонняя душа в этот замок уже не проникнет...

Если Борис Пастернак был для Марины Цветаевой равным, то этого нельзя было сказать о Райнере Рильке, который существовал для нее в поднебесье - неким божеством, был наравне с Гете - Орфеем явившемся в Германии.

Пастернак тоже относился к Рильке, как к властелину поэтических тайн, как к гению. Еще студентом университета он делал попытки переводить на русский его стихи.

Отец Бориса - художник Леонид Осипович Пастернак был другом Рильке и вел с ним переписку. Однажды, в одном из писем немецкий поэт заметил, что стихи Бориса Пастернака достойны похвалы... Такое заявление знаменитости, не могло оставить равнодушным Пастернака и побудило написать письмо с искренним выражением любви и уважения к Рильке и его стихам.

В качестве обратного адреса Пастернак указал не только свою Москву, но и поселок Сен Жиль-сюр-Ви в Вандее, где в тот момент Цветаева отдыхала с детьми

В то время между СССР и Швейцарией не было почтовых отношений. Отправленное напрямую письмо могло попросту не дойти к адресату.

Но у Пастернака были и другие и, возможно, более весомые причины общаться с Рильке через Францию... Он давно таил надежду познакомиться с Рильке. И хотел поехать к нему в Швейцарию вместе с Мариной Цветаевой.

В 22-м году Пастернак "в конверте" преподнес Цветаевой себя. Теперь - в 26-м - "подарил" ей Рильке ...

Рильке исполнил просьбу Пастернака без промедления и написал во Францию два письма русским поэту и поэтессе...

Узнал родственные души! Словно умел видеть через расстояния.

"Касаемся друг друга. Чем? Крылами

Издалека ведем свое родство.

Поэт - один. И тот, кто нес его,

Встречается с несущим временами".

Рильке - Рильке - Рильке... Цветаева давно мечтала познакомиться с ним. Но чтобы вот так, неожиданно, без ее участия, перед нею вдруг распахнулись ворота замка Мюзо?! Нет, это было выше и необыкновеннее любой мечты, заоблачнее любой сказки.

"Вы воплощенная поэзия. (...) Вы - то, из чего рождается поэзия и что больше ее самой - Вас", - пишет она "самому любимому на земле и после земли (над землей)" - Райнеру Мария Рильке, и словно задыхается от счастья; и слова ее будто бы и не слова, но стихия...

...Но внезапно - ответ: "...если вдруг я перестану сообщать тебе, что со мной происходит, ты все равно должна писать мне..." Да как же так! Это просьба о покое? Деликатный отказ? Это - нелюбовь?.

Durch alle Welten, durch alle Gegenden

anallen Wegenden

Das ewige Paar der sich - Nie - Begegnenden



Через все миры, через все края - по концам дорог

Вечные двое, которые - никогда - не могут встретиться.

Это ее двустишие, обращенное к Рильке, могло прозвучать только на немецком...

Да нет же, она ошиблась! Он принял ее, всю - без остатка принял в свое одиночество и нежно благодарил ее за стихию:

"Марина, спасибо за мир!"...

Да только не мог он ей открыть одну свою тайну. Страшную тайну. По-настоящему страшную: Рильке был неизлечимо болен - белокровием. И поэтому не всегда мог вовремя отвечать на ее письма

И все же ему удалось убедить Марину в своей любви: вместе с очередным письмом он прислал ей "Элегию":

"Там, в мировой сердцевине, там, где ты любишь,

Нет переходящих мгновений (как я тебя понимаю,

женственный легкий цветок на бессмертном кусте,

Как растворяюсь я в воздухе этом вечернем, который

Скоро коснется тебя!)".

Убедил...

Ну, теперь она сделает все, чтобы с ним встретиться!

"Райнер, я люблю тебя и хочу к тебе".

Она решила что непременно поедет к нему. Вот только справится с житейской суетой и - к нему! Конечно же сама. Конечно же без Бориса... "Прошлое еще впереди..."

А тем временем шли и шли лавиной любви и ревности письма из Москвы....


...Любимая - жуть! Когда любит поэт...

Что она могла теперь ответить Пастернаку? Он ей не снился. Он оказался лишним, добавочным, не вписанным в окоем....

Отныне, в этом мире существовал только Рильке. Но когда же наконец она увидит его.

Минула весна. Закончилось лето.

Чтобы поехать к Рильке, нужны были деньги, но Марине приостановили выплату писательской стипендии.

Свидание откладывалось на более поздний срок - на осень, а может быть, на весну следующего года.

Рильке торопил ее:

"Весной? Мне это долго. Скорее! Скорее!.."

Лишь в середине сентября она наконец-то вырвалась из Вандеи и переехала жить в пригород Парижа - Бельвю и тут же послала Рильке открытку:

Дорогой Райнер!

Здесь я живу.

Ты меня еще любишь?

Марина.

Но Рильке этих слов не прочел.

...Вечные двое, которые -никогда - не могут встретиться...


Он уехал из замка Мюзо. В небольшое путешествие. И с начала октября почти два месяца жил в Сьере, в гостинице под названием... "Бельвю". Затем он вернулся в Валь-Монт, но не в Мюзо, а в клинику, где и скончался 30 декабря 1926 года от лейкемии...

"Прошлое еще впереди"?..

Она не совсем правильно цитировала стихи Рильке. Точнее было бы:



"Прошедшее еще впереди

И лежат в будущем трупы..."

Цветаева знала, что ей не суждено увидеть Рильке.

Потому что была... чернокнижницей?

" Я знаю себя: я бы не могла не целовать его рук, не могла бы целовать их(...) Борис, п(отому) ч(то) все-таки еще этот свет, Борис! Борис! Как я знаю тот. По снам, по воздуху снов..."

Это была судьба со своей неизбежностью. Это был Рок - как клеймо!

* * *

В январе нового года, после долгого перерыва, Пастернак получил от Цветаевой письмо:

" Я тебя никогда не звала, теперь - время".

Марина приглашала его поехать вместе с ней в Лондон.

Нить Ариадны не могла , не должна была оборваться. Марина не хотела смиряться с Роком Ей нужен был кто-то, кто заменил бы Райнера, кто связал бы Ариаднину нить. Но ее Райнер, ее Борис были "не от мира сего" и не для мира.

"Я тебя никогда не звала..."

Обращаясь к Пастернаку, она звала Рильке.

Мертвого Рильке.

И Пастернак понимал это.

Он не ответил на ее письмо и не поехал с ней в Лондон. Он все еще продолжал ее любить. Но, видимо, уже смирился с Роком, еще раз убедившись, насколько справедливыми бывают слова поэтов:

...Das ewige Paar der sish - Nie - Begegnenden...



...Вечные двое, которые -никогда - не могут встретиться..."

[Bokshich]

Стихи её очень символичные и содержательные. Но мне они не по душе. Я не люблю их. Странные очень.

[ИзоЛьда]

Некоторые из "странных" стихов:

Даме с камелиями

Все твой путь блестящей залой зла,
Маргарита, осуждают смело.
В чем вина твоя? Грешило тело!
Душу ты — невинной сберегла.

Одному, другому, всем равно,
Всем кивала ты с усмешкой зыбкой.
Этой горестной полуулыбкой
Ты оплакала себя давно.

Кто поймет? Рука поможет чья?
Всех одно пленяет без изъятья!
Вечно ждут раскрытые объятья,
Вечно ждет: '«Я жажду! Будь моя!'»

День и ночь признаний лживых яд...
День и ночь, и завтра вновь, и снова!
Говорил красноречивей слова
Темный взгляд твой, мученицы взгляд.

Все тесней проклятое кольцо,
Мстит судьба богине полусветской...
Нежный мальчик вдруг с улыбкой детской
Заглянул тебе, грустя, в лицо...

О любовь! Спасает мир — она!
В ней одной спасенье и защита.
Всё в любви. Спи с миром, Маргарита...
Всё в любви... Любила — спасена!

***

Идешь, на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала - тоже!
Прохожий, остановись!

Прочти - слепоты куриной
И маков набрв букет, -
Что звали меня Мариной,
И сколько мне было лет.

Не думай, что здесь - могила,
Что я появлюсь, грозя..
Я слишком сама люблила
Смеяться, когда нельзя!

И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились...
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!

Сорви себе стебель дикий
И я году ему вслед, -
Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще не.

Но только не стой угрюмо,
Главу опустив на грудь.
Легко обо мне подумай,
Лекого обо мне забудь.

Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли...
- И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли.

***

Люблю ли вас?
Задумалась.
Глаза большие сделались.

В лесах — река,
В кудрях — рука
— Упрямая — запуталась.

Любовь. — Старо.
Грызу перо.
Темно, — а свечку лень зажечь.


Быть — повести!
На то ведь и
Поэтом — в мир рождаешься!

На час дала,
Назад взяла.
(Уже перо летит в потемках!)

Так. Справимся.
Знак равенства
Между любовь — и Бог с тобой.

Что страсть? — Старо.
Вот страсть! — Перо!
— Вдруг — розовая роща — в дом!

Есть запахи —
Как заповедь...
Лоб уронила на руки.

Вербное воскресенье
22 марта 1920

[Ежик]

ИзоЛьда, большое спасибо - это действительно очень интересно

[nightingle]

Идешь, на меня похожий,
.....

Мой любимое - спасибо

[Shadle]

еще одно т.н. странное стихотворение, но, честно говоря запало оно мне:

Вскрыла жилы: неостановимо,
Невосстановимо хлещет жизнь.
Подставляйте миски и тарелки!
Каждая тарелка будет мелкой,
Миска - плоской.

Через край - и мимо
В землю черную, питать тростник.
Безвозвратно, неостановимо,
Невосстановимо хлещет стих.

1934

Сообщение отредактировано Shadle - 22.05.2004 - 12:49

[Нурико]

Вообще-то я не очень люблю поэтов (хотя сама время от времени пишу стихи...), но у Цветаевой одно стихотворение находит отклик в моей душе - возможно, из-за имени ^_^ :
"Я - пена морская, мне имя - Марина"...
Это ведь и мое имя, и на меня тоже похоже...

[МиЦк]

Да помню я это, в школе заставляли учить, вот и приходилось, поэт конечно хороший, но мне больше по душе, те кто работает с прозой!

[anker]

Чердачный дворец мой, дворцовый чердак!
Взойдите. Гора рукописных бумаг...
Так. — Руку! — Держите направо, —
Здесь лужа от крыши дырявой.

Теперь полюбуйтесь, воссев на сундук,
Какую мне Фландрию вывел паук.
Не слушайте толков досужих,
Что женщина — может без кружев!

Ну-с, перечень наших чердачных чудес:
Здесь нас посещают и ангел, и бес,
И тот, кто обоих превыше.
Недолго ведь с неба — на крышу!

Вам дети мои — два чердачных царька,
С веселою музой моею, — пока
Вам призрачный ужин согрею, —
Покажут мою эмпирею.

— А что с Вами будет, как выйдут дрова?
— Дрова? Но на то у поэта — слова
Всегда — огневые — в запасе!
Нам нынешний год не опасен...

От века поэтовы корки черствы,
И дела нам нету до красной Москвы!
Глядите: от края — до края —
Вот наша Москва — голубая!

А если уж слишком поэта доймет
Московский, чумной, девятнадцатый год, —
Что ж, — мы проживем и без хлеба!
Недолго ведь с крыши — на небо.

(Марина Цветаева Октябрь 1919г. )

потрясающе ............

Я не мятежница — и чту устав:
Через меня шагнувший ввысь — мне друг.
Однако, памятуй, что, в руки взяв
Себя, ты выпустил — меня из рук.

- Творчества Цветаевой увлекательно. Здесь нет предположений, только уверенность. Цветаева была поэтом определенным и четким, не разводила мути – говорила прямо и все как есть. Нужно только уметь читать.
.....Уметь...читать

Как же хорошо что такие люди существуют, именно существуют, именно живут, именно продолжают жить и не перестают играть нашими чувствами, нашим настроением, морем эмоций, которые получаешь после прочтения и осмысления литературных произведений былого времени ....
Цветаева одна из гениев поэзии.. она будет вечно .. она будет любить, вечно ..

Сообщение отредактировано anker - 7.06.2004 - 19:04

[DoZza]

А мне вот это нравится,его помоему знают все :
Мне нравится, что Вы больны не мной,

Мне нравится, что я больна не Вами,

Что никогда тяжелый шар земной

Не уплывет под нашими ногами.

Мне нравится, что можно быть смешной

Распущенной-и не играть словами,

И не краснеть удушливой волной,

Слегка соприкоснувшись рукавами.



Мне нравится еще, что Вы при мне

Спокойно обнимаете другую,

Не прочите мне в адовом огне

Гореть за то, что я не Вас целую.

Что имя нежное мое, мой нежный, не

Упоминаете ни днем ни ночью — всуе...

Что никогда в церковной тишине

Не пропоют над нами: аллилуйя!



Спасибо Вам и сердцем и рукой

За то, что Вы меня — не зная сами! —

Так любите: за мой ночной покой,

За редкость встреч закатными часами,

За наши не-гулянья под луной,

За солнце не у нас на головами,

За то, что Вы больны — увы! — не мной,

За то, что я больна — увы! — не Вами

[Amper]

Многое в творчестве не понимал, пока не прочел В. Швейцер.
После многое стало на свои места.
Рекомнендую, - очень интересно написано.

[IrinaL]

Цветаева гениальна, самая моя любимая поэтесса..

[Bokshich]

Она поэт

[Мила21]

Прекрасное стихотворение! Одно из самых любимых


Кто создан из камня, кто создан из глины,-
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело - измена, мне имя - Марина,
Я - бренная пена морская.

Кто создан из глины, кто создан из плоти -
Тем гроб и нагробные плиты...
- В купели морской крещена - и в полете
Своем - непрестанно разбита!

Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети
Пробьется мое своеволье.
Меня - видишь кудри беспутные эти?-
Земною не сделаешь солью.

Дробясь о гранитные ваши колена,
Я с каждой волной - воскресаю!
Да здравствует пена - веселая пена -
Высокая пена морская!